Высота у каждого своя. Ама-Даблам

Экспедиция окончена. Благодаря вертолёту, команда буквально через 2 дня после восхождения на самую красивую вершину планеты оказалась в Москве и окунулась в повседневные заботы. И только фотографии напоминают о бездонном синем небе и белом-белом снеге Гималаев. Посмотрите на них и почувствуйте себя стоящими на вершине прекрасной Ама-Даблам!

Поздравляем Сергея Ковалёва и Аллу Мишину с успешным восхождением! Представляем вашему вниманию рассказ Аллы об этом восхождении. 

Я заползла на торжественную вершину Ама-Даблам на четвереньках и упала на груду разноцветных молитвенных флажков. Часы, зацепленные за десяток спутников, показали высоту 6816 метров. Гид-шерпа мгновенно пристегнул мою самостраховку к снежному якорю, укреплённому на вершине - видимо, понимал, что соображаю я плохо, а тут со всех сторон по километру вертикально вниз.

Два часа назад я стояла на 150 метров ниже на вертикальной снежно-ледовой стене и что бы хоть как-то сложить в голове соотношение сил и времени, я десятый раз делала подсчеты: 150 метров - это 500 малюсеньких шажочков, всего по 30 сантиметров, всего по одному ботинку, но зараза, по вертикали.

Если мы работаем уже 5 часов и продвинулись от 3-го лагеря на 250 метров вверх, то следующие 150, это ещё 3 часа, а их у нас нет, на вершине нужно быть не позже 13.00. В четыре пополудни тут начинает холодать и садиться солнце, в 17.00 будет чудесное время для красивых фоточек, когда снежный край гор на несколько минут оконтуривается тончайшей золотой закатной нитью, полыхающей то тут, то там оранжевой искрой, а пухлые ленивые облака розовея наслаждаются безветрием, лёжа как взбитые сливки в чашах между гор. А в 18.00 тут наступает кирдык: ад, лед, мрак, аэродинамическая труба, и в эту минуту на высоте третьего лагеря 6.400 можно решать только одну задачу: как закутавшись в пуховку и спальник, лёжа на 3-х миллиметрах «пенки» каримата, искривившись мороженым червяком между глыбами камней и льда, торчащими  под дном палатки, продержаться 12 часов при температуре минус 25 и ветре 70 км/час - до того момента, как солнце снова оконтурит край гор тончайшей  золотой нитью теперь уже восхода. И тогда… нет, не надейтесь, ни какого передыха или выключения адского ветра и холода, нет. Просто через 12 часов предстоит решать две следующие задачи: как надеть трехкилограммовую пару ледяных ботинок и, блин, выползти из палатки пописать. Вторая задача особенно осложнена для девочек: 4 палатки приткнуты на двадцати квадратных метрах ледяной шапки на скале, и со всех сторон по километру вниз. Поэтому выбирать место «для пописать» нужно не там, где прилично или логично, а там где безопасно - где тебя не сдует ветром, и ещё там, где не берут лёд и снег на воду, то есть прямо перед входом в палатку.

Итак, 150 метров по вертикали до вершины, к которой мы шли 2 недели. 150 метров - это всего 500 малюсеньких шагов, да хрен вам, конечно я сделаю это упражнение.

Постояв минутку и морально собравшись, я шумно выдыхаю и бодро делаю семь маленьких шагов в кошках по практически вертикальной снежно-ледовой стене. Восьмой оказывается огромным: нужно поднять ногу аж на полметра и это движение вышибает из меня весь кислород, которого здесь втрое меньше, чем на равнине.  Сделав такой шаг,  я получаю пинок под дых от собственного организма и перегнувшись пополам стою полминуты, дыша, как загнанная лошадь, пытаясь сбросить пульс с цифры 160 на 120. Мне кто-то что-то кричит: то ли перестегни карабин, то ли уходи правее, то ли чем помочь, но я не понимаю кто и о чем - в голове шарашит молотом пульс, это значит с частотой 2-3 раза в секунду мозг пытается взорваться изнутри и вылететь на снег через глаза. Не слышу и не вижу ни чего полминуты: круги перед глазами и звон в ушах. Отдышалась, посмотрела на умные часы и прокляв их пошла дальше. Мерзкие часы не показали мне и метра выше прежнего, зато показали мне минуту добавленного времени.

Метр - минута? 150 метров - 150 минут? У тебя их нет, дорогая. Делай, блин, шагай, как можешь и как не можешь. Сейчас шагнуть на ступеньку вверх - это единственное, что ни кто не может сделать за тебя: тренер, шерпы, друзья - они готовы на многое ради тебя, но ни кто из них не может сделать этот шаг вместо тебя, а значит, шагай сама, или умрешь.  Или повернись сейчас к спутникам и скажи, что всё, «Бобик сдох». 

А что? 56 лет, старушка по меркам альпинизма, 6800 метров высоты, маршрут 5А категории - ни кто и слова не скажет, если не дойти до вершины: и молодых-то не дошедших до вершины в Гималаях половина, при этом треть из них отмечена красивыми блестящими мемориальными табличками. 

Пять лет назад в Африке, сидя под стеной массива Кения, мой муж сказал кому-то в ответ о моем тогдашнем восхождении: «Ты не понимаешь, ей чем хуже - тем лучше». Так что «дырка от бублика вам, а не Шарапов», дойду. 

В юности я 15 лет профессионально занималась горными лыжами. Знаете, что какой самый счастливый момент у горнолыжника? Конечно! После нескольких часов тренировки снять ботинки. Знаете какой самый счастливый момент у альпинистки? По возвращении в цивилизацию, стащить с себя обмороженными руками грязные штаны и фуфайки и сесть голой попой на хрустящие белые простыни в «Мариотте». Кайф настоящий, вот реально, попробуйте! Главное все это время ни разу не посмотреться в зеркало, а то весь кайф раствориться лишь от одного случайного взгляда. 

Шерпы - изумительный народ, без которого не произошло ни одного восхождения в Гималаях. Родившись на высоте 3.000 метров, они выращивают картошку на высоте 4 тысячи и пасут яков на высоте 5 тысяч. Там, где нас сутками тошнит от горняшки и кашель рвёт на части легкие - они играют в волейбол. Они живут в ином мире. Я рассказывала нашим шерпам про Юрия Гагарина, но я не с того начала, они не знают, что такое космос, для них космос - это Эверест. У каждого своя высота.

Итак, наша маленькая экспедиция состояла из меня, моего тренера Сергей Ковалев, нашего гида Pasang Dorjee Sherpa и высотного носильщика Лакпа-шерпы. Пассанг и Лакпа понимая свою ответственность и мою ценность (в прямом смысле - я источник денег для их существования в этих суровых горах) постоянно шли рядом, взяв меня «в коробочку» и при любом нестандартном моем движении задавали хором вопрос «нид хэлп?». Хэлп был постоянно нужен, но не осуществим: кислорода, кислорода мне дайте!!! Но мне дали коня.

День за днём мы вели себя как подопытные мыши: вот вам еда с небольшим количеством яда - ждем. Не сдохли? Вот вам еще чуть побольше ядику. Сожрали, переспали, не сдохли? Умнички - нате вам ещё дозу побольше. О, вот видно, что перебор: глазки стеклянные, кашель до рвоты, какашек три дня нет - это что, жрать не можете или организм так на пределе работает, что сьедает все до крошки? Ну ладно - идите подышите. С 6.000 прогуляйтесь на 4.000. Ну и что вам, что 2 километра по вертикали вниз по моренам, сыпухам и горным тропам - это 8-10 часов и конец коленям, зато подышите ночку плотным воздухом и это будет называться день отдыха. 

А потом обратно пожалуйте, день пешкодралом вверх обратно на высоту, в «безгазовую» камеру. И что это за враньё? Ни какие вы не мыши и не яд тут, а просто пакет целлофановый на голову одели и потихоньку подзатягтваем: чем выше, тем поплотнее. Ну и холодка поддать. С ураганным ветром. 

Короче, про коня. После спуска на «день отдыха», приснилось мне, что мой прекрасный врач, пришивший мне оторванное плечо после яхтенной регаты и прооперрировавший мне недавно оба миниска после неудачного срыва со скалы на тренировке в Крыму, сидит именно сейчас в своей клинике около компа и смотрит на историю моих (его) операции, а текст его письменных рекомендаций бежит красной строкой поверх киношки о моих приключениях в Гималаях. 

Всё, жалеем труд врача: карету мне, карету! Ну или коня. 

План был приведён в исполнение и из деревеньки Тенгбоче (4.200 высота) ко мне в нашу зону отдыха (4.600 высота), был доставлен низенький и крепкий конь по имени Лаки, на котором я скакала до высоты 5.600. Скакали мы по горным тропам и сыпухам на такой высоте со скоростью 1,3 км в час. Я регулярно слезала с моего коника и брела рядом с ним вверх, поскольку понимала его, как родного брата - бока судорожно раздуваются, как у рыбы, выброшенной на песок, ноздри хлюпают пустоту, глаза краснеют: пять шагов - и отдых. Хорошо, что у него 4 ноги и его 5 шагов - это 10 моих. До высоты 5.600 мы с Лаки добрели в два раза быстрее, чем если бы я шла сама. При этом, черт побери! - гружёные нашими вещами шерпы шли рядом и травили байки, ну, только что не курили. 

Высота у каждого своя. Стоил каждый час конских фырканий и страданий, как час работы самого звездного университетского репетитора за неделю до ЕГЭ. Я скормила дорогому во всех смыслах коню запасы сухофруктов и сухо-супчиков и попрощалась с Лаки, поскольку 1000 метров набора высоты с конем были по горизонтали равны 5-ти километрам, а следующие 1,2 км по вертикали были строго вертикальные. 
Что помню дальше? Невероятные золотые космические закаты выше неба, дно палатки - лёд и камни, потом пропасти и стены всех видов и размеров, обмороженные руки и губы. Дальше почти вертикальная снежно-ледовая стена и трупосборник где-то далеко внизу, а мы четверо на одной веревке, при этом трое летим по этой стене вниз из-за вырванного снежного якоря, и мой лучший в мире непальский гид Пасанг удерживает рывок по всем правилам и вот мы слегка побитые, но вполне себе живые идём опять вверх. 

Снова палатка, рвущаяся от ураганного ветра и ночной кошмар, когда показалось что ветром сдуло в пропасть ботинки, спрятанные под полог снаружи за неимением места внутри; сопли рекой, кашель на разрыв груди, спадаюшие от похудения штаны, ночи в борьбе между попыткой дышать внутрь спальника для тепла и попыткой не делать этого, поскольку через час край спальника около рта становился заледеневшей от влажного дыхания тряпкой. 

Помню друзей своих спасаемых от мороза - заледеневший телефон, фонарик и тюбик «Пантенола», греющихся в спальнике об мои замерзающие ноги. 

Помню, как упала на груду молитвенных флажков на вершине со слезами - дошла, а потом несколько часов дороги вниз до базы 6.400 одна мысль: если это так тяжело вниз, то как я смогла это сделать вверх?

Через сутки после вершины мы пришли в приют на 4.600 и сев на стул в 8 вечера, я просидела на месте одна до полуночи. Просто несколько часов я не могла встать, чтобы доползти до кровати. В 12 ночи доползла до койки и завалилась на кровать как была: в горных ботинках, пуховке, шапке - ни чего из этого снять с себя не могла. Зато в семь утра - чудесное морозное утро и одеваться уже не надо! 

Спешно закидываем вещи в персональный вертолет, обнимаем наших теперь уже родных шерпов, и ровно через 3 часа я сдираю с себя обмороженными руками грязные гортексовые штаны, термобелье, флиску и заваливаюсь на хрустящие белые подушки в «Мариотте». 
Вот ради чего всё! Главное, что бы зеркала рядом не оказалось :)