Когда мы были маленькими, мы тоже летом ходили в горы. Жили в фанерных домиках, носили брезентовые штормовки и строительные каски.
О жёсткости наших верёвок ходили легенды! Их можно было приставлять к скале на высоту до 10 метров и по ним преодолевать сложные скальные участки. А бензиновые примуса, на которых мы готовили себе еду, по коварству и опасности уступали лишь чёрному альпинисту!
В межсезонье, сидя в подвальных помещениях спортивных клубов, мы шили из тормозных парашютов палатки, а из титана напильниками точили альпинистское снаряжение. Были лично знакомы с восходителями сборной СССР на Эверест 1982 года. Вечерами читали «Хрустальный горизонт» дядьки Р. Меснера и мечтали о Гималаях.
Спортивное совершенствование росло, горные районы менялись от Северного Кавказа до Памира.
Появились и повзрослели дети. Вот уже и они сходили свою первую 1-Б в больших горах.
Вот уже и я отпраздновал 30-ти летие получения значка «Альпинист СССР». А Непал, казалось, становился всё дальше.
Для меня горы никогда не были стадионом, религией или храмом. Горы — это среда, в которой я и мои друзья чувствуют себя счастливыми. Научить людей безопасно находиться в горах и делиться с ними этим счастьем, теперь стало моей профессией.
.jpg)
Мечты, связанные с горами, у меня визуализировались через песни группы «Крематорий». В своих песнях они пели про созвездие Южный крест, который я видел в горах Аргентины и Танзании. Пели про родное Катманду, или как мы её ласково называем в узких кругах - Катмандеевка :)
Не могу сказать, что я 30 лет занимался альпинизмом ради поездки в Непал, но хотелось увидеть массив Эверест - Лходзе. Понять масштабы горной системы Гималаев. Потом случилось всё как в сказке.
Долго ли, коротко ли, но через некоторое время посылают меня на гору дивную. Которая за семью царствами находится и Мерой Пик зовётся. Лечу я, значит, в самолёте и во все глаза смотрю в иллюминатор, а там туман и вечереет. Ладно, думаю, рассветёт - я всё увижу и начну постигать просветление. Просыпаюсь утром, бегу на крышу отеля, а там опять туман как под Ключевской сопкой во время выброса пепла.
Прилетаем в Луклу, и первого, кого я вижу на аэродроме - Симоне Моро. «Ба, какие люди!»- хотел я ему сказать, но не стал. Он-то известный альпинист, а я пока над этим работаю. «Хороший знак», - подумал я, и ошибся в первый раз.
Идём дальше по селу, а вокруг всё такое знакомое и родное. Сколько же я про эти места перечитал и пересмотрел более чем за 30 лет!
Кстати, яки местные оказались не такими, как я их представлял. Я их рисовал себе большими, как зубров, а они размером с корову.
К туристам всегда относился с уважением и непониманием. Сильные люди с большими рюкзаки много и как-то сложно ходят. Но вот пришло время для первого знакомства с трекингом. Это начальный этап туризма, когда идёшь себе по оборудованным тропам налегке и песенки поёшь. Кругом дремучий лес в тумане, рододендроновые деревья и кустарники цветут. Но это меня не сильно взволновало и не утомило, я ведь в детстве жил в лесотундре Колымской низменности, а потом в своём доме с фруктовым садом и зарослями малины. В конце каждого дня чувствовал себя бездельником. Идти без рюкзака, не ставить палатки и не готовить еду было как-то совсем не привычно.
На третий день пути нечаянно наступил на лапу одному из перевоплощений Буды.
Естественно, он цапнул меня за ногу, собака! И всё это произошло, представьте себе, на территории буддистского храма, на глазах у молящихся монахов.
Пинать его за это не стал, всё-таки это его территория. Крестик с груди снимать - не наши ценности, а только снял их шарфик с рунами и в храм на благословение не пошёл. «Плохой знак», - подумал я, и ошибся во второй раз.
На седьмой день пребывания на Непальской земле, устроили алкоретрит, через все доступные социальные сети, чтобы боги услышали наши молитвы. Разверзлись небеса от туч и показались горы могучие с ущельями бездонными.
И так как ты всё время посредине крутого склона находишься, то оказалось, что масштаб Гималаев - это не в стороны относительно тебя, а в высь и в бездну.
На вытянутую руку от тебя два Маттерхорна стоят, а напротив них Безенгийская стена ледопадом сияет. Вот тут я, приоткрыв рот, начал рисовать в своей голове планы проведения альпинистских сборов в этом районе. Проживание в комфортабельных лоджиях с питанием. На восхождения можно ходить без утомительных подходов прямиком из столовой. Рельеф такой, что линии первопроходов сами строятся. И обязательно нужно поставить на балконе телескоп для наблюдения за восходителями!
Да из такого района мы все заслуженными мастерами спорта уедем!!! Разошёлся я в своих мечтах, забыв о расстоянии от дома и стоимости проезда. Ладно, придётся непальским альпинистам без нас пока осваивать район. Но ничего, они сильные, справятся.
Кроме испытаний бездельем, алкоретритом и подношениями от хозяек лоджий («Засядько меру знает!»), было ещё испытание непальской кухней. Если коротко, то хотелось стать сэром Кентервильским. Хорошо, что куриные яйца, картошку и рис испортить тяжело. Но возможно.
Вот так выглядят рисовые чипсы
И лишь когда настало время идти на штурм вершины, моё настроение улучшилось. Мы даже побегали с непальским гидом на перевале Мера-Ла. Побегайте на 5415м, рекомендую! Почувствуете, где у вас находятся лёгкие и другие органы. Особенностью восхождений в Гималаях является парадокс переносимости высоты. Человек, пройдя 5-ти километровый Гималайский перевал, не может взойти на гору Эльбрус. А человек, не взошедший на Эльбрус, с лёгкостью ночует на 5-ти километровой высоте в Гималаях.
А дальше, как в песне: «С утра подъём, с утра и до вершины — бой». Как мы гребли по снежному бескрайнему морю, отдельная песня. Но цель у меня была увидеть массив Эверест-Лходзе и какое-то снежное море, хоть и по колено, не могло мне помешать. Пропали звёзды, забрезжил рассвет, вот уже и солнце взошло, а до ближайшей возвышенности ещё столько же. Гиды говорят, что с таким темпом мы никуда не взлетим сегодня. Тут я подумал: «Не повезло», - и ошибся в третий раз. Ведь не нужно тому за Эверестом ходить, у кого Эверест за плечами. Оглянулся я и обалдел. Чо-ою, Ама-Даблам, Нупзе, Эверест, Лходзе, Макалу, а в далеке виднелась Конченджанга.
Мне ведь раньше некогда было по сторонам смотреть, пока тропил я к мечте. А мечта мне в спину смотрела и улыбалась с моих барахтаний в снегу и по жизни.
